Неточные совпадения
Варвара снова возвратилась, он отошел от
окна, сел на диван, глядя, как она, пытаясь надеть капот, безуспешно
ищет рукав.
Бездействующий разум не требовал и не воскрешал никаких других слов. В этом состоянии внутренней немоты Клим Самгин перешел в свою комнату, открыл
окно и сел, глядя в сырую тьму сада, прислушиваясь, как стучит и посвистывает двухсложное словечко. Туманно подумалось, что, вероятно, вот в таком состоянии угнетения бессмыслицей земские начальники сходят с ума. С какой целью Дронов рассказал о земских начальниках? Почему он, почти всегда, рассказывает какие-то дикие анекдоты? Ответов на эти вопросы он не
искал.
Но уже весною Клим заметил, что Ксаверий Ржига, инспектор и преподаватель древних языков, а за ним и некоторые учителя стали смотреть на него более мягко. Это случилось после того, как во время большой перемены кто-то бросил дважды камнями в
окно кабинета инспектора, разбил стекла и сломал некий редкий цветок на подоконнике. Виновного усердно
искали и не могли найти.
Клим не хотел, но не решился отказаться. С полчаса медленно кружились по дорожкам сада, говоря о незначительном, о пустяках. Клим чувствовал странное напряжение, как будто он, шагая по берегу глубокого ручья,
искал, где удобнее перескочить через него. Из
окна флигеля доносились аккорды рояля, вой виолончели, остренькие выкрики маленького музыканта. Вздыхал ветер, сгущая сумрак, казалось, что с деревьев сыплется теплая, синеватая пыль, окрашивая воздух все темнее.
У
окна сидел бритый, черненький, с лицом старика; за столом, у дивана, кто-то, согнувшись, быстро писал, человек в сюртуке и золотых очках, похожий на профессора, тяжело топая, ходил из комнаты в комнату, чего-то
искал.
Он
искал глазами ее в саду и заметил у
окна ее комнаты.
В Европе нежарко: мы
ищем света и строим домы с большими
окнами, сидим на возвышениях, чтоб быть ближе к свету; нам нужны стулья и столы.
Он не пошел за ней, а прямо в кабинет; холодно, медленно осмотрел стол, место подле стола; да, уж он несколько дней ждал чего-нибудь подобного, разговора или письма, ну, вот оно, письмо, без адреса, но ее печать; ну, конечно, ведь она или
искала его, чтоб уничтожить, или только что бросила, нет,
искала: бумаги в беспорядке, но где ж ей било найти его, когда она, еще бросая его, была в такой судорожной тревоге, что оно, порывисто брошенное, как уголь, жегший руку, проскользнуло через весь стол и упало на
окно за столом.
Ее слова ожесточили молодую затворницу, голова ее кипела, кровь волновалась, она решилась дать знать обо всем Дубровскому и стала
искать способа отправить кольцо в дупло заветного дуба; в это время камушек ударился в
окно ее, стекло зазвенело, и Марья Кириловна взглянула на двор и увидела маленького Сашу, делающего ей тайные знаки. Она знала его привязанность и обрадовалась ему. Она отворила
окно.
Я свою дожил и плетусь теперь под гору, сломленный и нравственно «изувеченный», не
ищу никакой Гаетаны, перебираю старое и память о тебе встретил радостно… Помнишь угольное
окно против небольшого переулка, в который мне надобно было заворачивать, ты всегда подходила к нему, провожая меня, и как бы я огорчился, если б ты не подошла или ушла бы прежде, нежели мне приходилось повернуть.
— Черт с ним! Попадется, скажи ему, заберу. Чтоб утекал отсюда. Подводите, дьяволы. Пошлют
искать — все одно возьму. Не спрашивают — ваше счастье, ночуйте. Я не за тем. Беги наверх, скажи им, дуракам, чтобы в
окна не сигали, а то с третьего этажа убьются еще! А я наверх, он дома?
На столе горела, оплывая и отражаясь в пустоте зеркала, сальная свеча, грязные тени ползали по полу, в углу перед образом теплилась лампада, ледяное
окно серебрил лунный свет. Мать оглядывалась, точно
искала чего-то на голых стенах, на потолке.
Мужики спали в тени или пили чай; у ворот и под
окнами бабы
искали друг у друга в головах.
Но только что он заметил в себе это болезненное и до сих пор совершенно бессознательное движение, так давно уже овладевшее им, как вдруг мелькнуло пред ним и другое воспоминание, чрезвычайно заинтересовавшее его: ему вспомнилось, что в ту минуту, когда он заметил, что всё
ищет чего-то кругом себя, он стоял на тротуаре у
окна одной лавки и с большим любопытством разглядывал товар, выставленный в
окне.
Розанов, подойдя к калитке этого дома,
поискал звонка, но никакого признака звонка не было. Доктор отошел немного в сторону и посмотрел в
окно верхнего этажа. Сквозь давно не мытые стекла на некоторых
окнах видны были какие-то узлы и подушки, а на одном можно было отличить две женские фигуры, сидевшие спиною к улице.
Стал слышен свист. Он извивался в тишине тонкой струйкой, печальный и мелодичный, задумчиво плутал в пустыне тьмы,
искал чего-то, приближался. И вдруг исчез под
окном, точно воткнувшись в дерево стены.
— Теперь опять начнут рыться, виноватого
искать. Хорошо, что твои ночью дома были, — я этому свидетельница. После полночи мимо шла, в
окно к вам заглянула, все вы за столом сидели…
Она ходила по комнате, садилась у
окна, смотрела на улицу, снова ходила, подняв бровь, вздрагивая, оглядываясь, и, без мысли,
искала чего-то. Пила воду, не утоляя жажды, и не могла залить в груди жгучего тления тоски и обиды. День был перерублен, — в его начале было — содержание, а теперь все вытекло из него, перед нею простерлась унылая пустошь, и колыхался недоуменный вопрос...
Помнил ли я ее? О да, я помнил ее! Я помнил, как, бывало, просыпаясь ночью, я
искал в темноте ее нежные руки и крепко прижимался к ним, покрывая их поцелуями. Я помнил ее, когда она сидела больная перед открытым
окном и грустно оглядывала чудную весеннюю картину, прощаясь с нею в последний год своей жизни.
Долго
искали, куда спрятаться, везде было неудобно. Наконец решили, что лучше всего забраться в предбанник: там — темно, но можно сесть у
окна — оно выходит в грязный угол между сараем и соседней бойней, люди редко заглядывают туда.
— Здесь есть то, чего я
искал, — ответил Нилов, повернув от
окна взволнованное и покрасневшее лицо. — Но… слушайте, Лозинский. Мы до сих пор с вами играли в прятки… Ведь вы меня узнали?
Ночью, лёжа в постели, он слышал над головой мягкий шорох, тихие шаги, и это было приятно: раньше, бывало, на чердаке шуршали только мыши да ветер, влетая в разбитое слуховое
окно, хлопал чем-то, чего-то
искал.
— Егор Ильич! маменька об вас беспокоются-с, — раздался снизу неприятный голос девицы Перепелицыной, которая, вероятно, успела подслушать в открытое
окно весь наш разговор. — Вас по всему дому ищут-с и не могут найти-с.
За этим пароксизмом последовал быстрый упадок сил. Пепко сел на пол и умолк. В единственное
окно моего гроба глядело уже летнее утро. Какой-то нерешительный свет бродил по дешевеньким обоям, по расщелявшемуся деревянному полу, по гробовой крышке-потолку, точно чего-то
искал и не находил. Пепко сидел, презрительно мотал головой и, взглядывая на меня, еще более презрительно фыркал. Потом он достал из кармана несколько написанных листов и, бросив их мне в физиономию, проворчал...
Красное
окно, в котором вместо стекол вставлена была напитанная маслом полупрозрачная холстина, обширный крытый двор, а более всего звуки различных голосов и громкий гул довольно шумной беседы, в то время как во всех других хижинах царствовала глубокая тишина, — все доказывало, что это постоялый двор и что не одни наши путешественники
искали в нем приюта от непогоды.
Теперь он отвернулся от
окна и смотрел в лицо Терентия. Горбун, чмокая губами, долго
искал слова, чтобы возразить, и, найдя его, внушительно выговорил...
— Эхма! — говорил сапожник. — Скоро лопнет лукошко, рассыплются грибы. Поползём мы, жители, кто куда… Будем
искать себе щёлочек по другим местам!.. Найдём и жить по-другому будем… Всё другое заведётся: и
окна, и двери, и даже клопы другие будут нас кусать!.. Скорее бы! А то надоел мне этот дворец…
—
Ищите, это ваше дело, а мой секундант — вот!.. — сказал и князь по-русски, показывая на Николя, все время стоявшего у
окна и скрестившего, наподобие Наполеона I, на груди у себя руки.
Возле
окна, закинув назад голову, сидел на модной козетке [небольшом диване для двух собеседников (франц.)] один из домашних ее поэтов; глаза его, устремленные кверху,
искали на расписном плафоне [потолке (франц.)] комнаты вдохновения и четвертой рифмы к экспромту, заготовляемому на всякой случай.
И если
искал его друг, то находил так быстро и легко, словно не прятался Жегулев, а жил в лучшей городской гостинице на главной улице, и адрес его всюду пропечатан; а недруг ходил вокруг и возле, случалось, спал под одной крышей и никого не видел, как околдованный: однажды в Каменке становой целую ночь проспал в одном доме с Жегулевым, только на разных половинах; и Жегулев, смеясь, смотрел на него в
окно, но ничего, на свое счастье, не разглядел в стекле: быть бы ему убиту и блюдечка бы не допить.
На другое утро после визита к губернатору обе женщины вместе отправились
искать по городу квартиру, и Елена Петровна, медленно переходя с одной стороны на другую, сама читала билетики на
окнах и воротах.
Лаевский засуетился около мебели и
окон,
ища своей фуражки.
Жутко. Закрываю
окно и бегу к постели. Щупаю у себя пульс и, не найдя на руке,
ищу его в висках, потом в подбородке и опять на руке, и все это у меня холодно, склизко от пота. Дыхание становится все чаще и чаще, тело дрожит, все внутренности в движении, на лице и на лысине такое ощущение, как будто на них садится паутина.
Я не успел отбежать далеко от дому, как уже наткнулся на то, что
искал. Мне попался мальчик лет десяти, босоногий оборвыш, который часто шлялся мимо наших
окон. Я тотчас подскочил к нему и, не дав ни ему, ни себе времени опомниться, предложил ему мои часы.
Вдруг, во всех
окнах разом, обнаружилось какое-то странное движение, замелькали фигуры, открылись занавесы, целые группы людей толпились в
окнах Олсуфия Ивановича, все
искали и выглядывали чего-то на дворе.
Он стал
искать ощупью, правой рукой, — придерживая раненой левой убийцу, — шнура с оконной занавески и долго не мог найти, но наконец захватил и сорвал с
окна.
Не обращая внимания на страх девушек, он
поискал глазами иконы и, не найдя маленького образка, висевшего в левом углу, перекрестился на шкапчик с чашками, положил шапку на
окно и, засунув глубоко руку за полушубок, точно он хотел почесаться под мышкой, достал письмо с пятью бурыми печатями, изображавшими якори.
Я видел пока только две ноги, свешенные с панели в углубление пред
окном. Они висели и странно болтались, ударяя пятками по кирпичной стенке ямы, как бы
ища себе опоры.
И, проскакав тенистую дубраву,
Он различил
окно,
окно и дом,
Он
ищет мост… но сломан старый мост,
Река темна, и шумны, шумны воды.
Я вышел на площадку,
искал и звал его, прибавляя на всякий случай, что дело сделано и что я скоро еду за человеком в лесу… Но ответа не было, в
окнах встревоженного станка гасли огни, ветер тянул по-прежнему; по временам трещали стены станочных мазанок и издалека доносился стонущий звук лопающегося льда…
Но отъехав с полверсты от дома Перекатовых, он приподнялся в коляске и с смутным беспокойством стал
искать глазами освещенные
окна… В доме всё было уже темно, как в могиле.
Часть столовой — скучный угол со старинными часами на стене. Солидный буфет и большой стол, уходящий наполовину за пределы сцены. Широкая арка, занавешенная тёмной драпировкой, отделяет столовую от гостиной; гостиная глубже столовой, тесно заставлена старой мебелью. В правом углу горит небольшая электрическая лампа; под нею на кушетке Вера с книгой в руках. Между стульев ходит Пётр, точно
ищет чего-то. В глубине у
окна Любовь, она встала коленями на стул, держится за спинку и смотрит в
окно.
Он проснулся поутру часов в восемь. Солнце сыпало золотым снопом лучи свои сквозь зеленые, заплесневелые
окна его комнаты; какое-то отрадное ощущение нежило все члены больного. Он был спокоен и тих, бесконечно счастлив. Ему казалось, что кто-то был сейчас у его изголовья. Он проснулся, заботливо
ища вокруг себя это невидимое существо; ему так хотелось обнять своего друга и сказать первый раз в жизни: «Здравствуй, добрый день тебе, мой милый».
Сенька отошёл в сторону и уставился в
окно комнатки гармониста,
ища в ней чего-то жадным взглядом.
«Что
ищет и находит старый Кузин у этих порушенных жизнью людей?» — думаю я, сидя под
окном.
Здесь, несмотря на промоченные ноги, он сел на корточки и стал припоминать всё, что он делал: как он перелез через забор,
искал ее
окно и, наконец, увидал белую тень; как несколько раз, прислушиваясь к малейшему шороху, он подходил и отходил от
окна; как то ему казалось несомненно, что она с досадой на его медлительность ожидает его, то казалось, что это невозможно, чтобы она так легко решилась на свидание; как, наконец, предполагая, что она только от конфузливости уездной барышни притворяется, что спит, он решительно подошел и увидал ясно ее положение, но тут вдруг почему-то убежал опрометью назад и, только сильно устыдив трусостью самого себя, подошел к ней смело и тронул ее за руку.
Не знает! О, невинность! Посмотрите,
Какой серьезный вид и недовольный взор.
Да я не знал, что вы такой актер;
А для кого, скажите-ка по чести,
Езжали вы к нему так часто в дом,
А кто с утра ждал под
окном,
Как вы проедете… уж я на вашем месте
Теперь, когда открылося, когда
Она без крова, жертвою стыда,
Осуждена
искать дневного пропитанья,
Уж я женился бы… хотя б из состраданья.
На другое утро я, напившись чаю и не отпросившись у мадмуазель Фрикэ, отправился в людскую избу. Мне хотелось опять поболтать со вчерашним чудаком. Не постучавшись в дверь — этого обычая у нас и в заводе не было, — я прямо вошел в комнату. Я застал в ней не того, кого я
искал, не Пунина, а покровителя его — филантропа Бабурина. Он стоял перед
окном, без верхней одежды, широко растопырив ноги, и тщательно вытирал себе голову и шею длинным полотенцем.
Все обошлось ладно, да вот какая беда приключилась: Елфимово деревушка хоть и маленькая, двенадцати дворов в ней не наберется, да не вестно было Тане доподлинно, в коем дворе
искать знахарку, под коим
окном стукнуться к тетке Егорихе…
А была б у нас сказка теперь, а не дело, — продолжала Фленушка взволнованным голосом и отчеканивая каждое слово, — был бы мой молодец в самом деле Иваном-царевичем, что на сивке, на бурке, на вещей каурке, в шапке-невидимке подъехал к нам под
окно, я бы сказала ему, всю бы правду свою ему выпела: «Ты не жди, Иван-царевич, от меня доброй доли, поезжай, Иван-царевич, по белому свету,
поищи себе, царевич, жены по мысли, а я для тебя не сгодилась, не такая я уродилась.